Брутальные блогеры: как заработать на обучении физическому труду. Сложный конструктор: как стартап избавился от диктатуры торговых сетей

Гендиректор вологодского ЗАО «Мезон» рассказал РБК Вологодская область, почему компания - успешный трейдер компьютерной техники решила заняться точной металлообработкой.

В 1994 году, компания, только что созданная молодым вологодским инженером, выпускником местного Политеха занялась остромодным и чрезвычайно востребованным в то время делом — продажей компьютерной техники, фактически создавая в регионе новый, до того не существовавший рынок. И сейчас новое для Вологодчины направление инновационного инжиниринга, которое развивает «Мезон», снова оказывается «передним краем» отечественной экономики…

— Такой выбор — это логика бизнеса или черта характера?
— Наверное, и то, и другое. Когда мы открывали предприятие, компьютерной техники реально в стране не хватало. Но тогда мы выбирали достаточно сложные пути — не просто продавали готовое, но организовали сначала собственную сборку компьютеров. А потом, кроме продажи, сборки и сервиса, организовали еще и учебный центр, чтобы готовить пользователей для нашего продукта. Центр работает до сих пор и в нем проходят обучение до 1500 детей. А после 2010 года мы занялись производственной деятельностью — у нас появились и серьезное металлообрабатывающее оборудование, и специализация в области точной металлообработки.

— Здесь-то в чем ваш интерес?
— В какой-то мере наш выбор связан с историей развития предприятия. Ряд наших работников еще в советские 80-е годы в Вологодском тогда еще политехническом институте работали на кафедре гибких производственных систем. Там проводились отработки моделей будущего производства, где предполагалось использование компьютерной техники, роботов, станков с числовым программным управлением, и обучение всему этому. Так что мы ничего особенно нового, наверное, не изобретали. Если в 90-е годы решать производственные задачи не хватало сил и возможностей, то после 2010-го мы подтянули людей, мобилизовали резервы. Наша производственная площадка сегодня целиком ориентирована на современные технологии, станки с цифровым программным оборудованием, есть направления, связанные с робототехникой. Не забываем мы и об образовании. Если в 90-е годы мы начали с детей, с обучения их компьютерной грамоте, то сейчас у нас уже есть две базовые кафедры в Вологодском госуниверситете.

— В чем особенность новый, выбранной «Мезоном» рыночной ниши?
— Специфика в том, что мы создавали производство не для выпуска какой-то конкретной продукции, условно говоря, ложки, вилки, тарелки, или какое-то оборудование. Мы сразу создавали некую технологическую площадку, которая будет делать качественную и точную металлообработку. Она ориентирована на кооперацию и с очень крупными компаниями, но и с небольшими, впрочем, тоже. Мы освоили технологическую нишу, можем производить обработку деталей с микронной точностью. Наши заказчики есть в Вологде, мы сотрудничаем с Вологодским подшипниковым заводом, оптико-механическим заводом, с череповецкими компаниями, например, с «Северсталью»…

— Заказы есть?
— Достаточно много. Почему с нами работают, такие крупные компании, как, например, лидер отечественного двигателестроения «ОДК-Сатурн», потому что мы беремся за решение сложных задач. Например, наш партнер готовит новые изделия, или опытные образцы, которые требуют высоких инженерных затрат, проблемные изделия или имеет большое количество брака по каким-то деталям — все это то, чем мы занимаемся. Это, конечно, не просто. Но это именно те компетенции, которые привлекают крупные серьезные компании, заставляют их с нами работать.

— Какова перспектива развития, насколько велика конкуренция на этом рынке?
— Я думаю, это направление будет развиваться. В советские времена завод, создавая какие-то новые изделия, организовывал у себя всю технологическую цепочку от начала до конца. Из-за этого возникали огромные заводы, а мир с удивлением смотрел, какие крупные заводы строил СССР. Сейчас этого нет. Индустриальные мощности значительно сократились. Все считают затраты. Я думаю, будущее — за распределенным производством, за аутсорсингом, когда компании объединяют усилия и делают качественный продукт «по частям», занимая свои технологические ниши. Это общемировая тенденция…

— Как в этом смысле планирует развиваться ЗАО «Мезон», условно говоря, «вширь», наращивая производственные мощности, или «вглубь», развивая компетенции?
— У нас есть понимание, что надо создавать на предприятие научно-производственный центр, решать задачи разработки новых технологий в части создания каких-то новых изделий и выпуска каких-то наиболее сложных узлов и деталей для этих изделий. На собственной площадке, но в кооперации с крупными компаниями. В обозримой перспективе мы стремимся к тому, чтобы стать максимально наукоемкими, а не самыми крупными.

— Этот план требует существенных финансовых вложений?
— Нам не требовались до сих пор какие-то «суперсуммы», но с недавних пор остро встал вопрос качественного и надежного партнера — финансового учреждения. Поясню на примере. Долгое время мы ориентировались на работу с небольшими региональными банками. Потому что было впечатление, что они работают более гибко и быстро. Долгое время так оно и было: когда возникали вопросы о кредитах, оформлении документов, — подобные вопросы в небольших банках всегда решались оперативнее. Но в последние годы в банковской сфере идет известный процесс, когда мелкие банки исчезают, остаются крупные. Последней каплей стала ситуация с «Вологдабанком», лишившимся лицензии, которая вынудила нас пойти на поиски нового крупного партнера. Таким партнером для нас стал Сбербанк, который сумел доказал, что с ним можно работать.

— Речь шла о каком-то конкретном кредите?
— Ситуация такая. Когда «Вологдабанк» исчез, кредиты, которые мы у него взяли (несколько десятков миллионов рублей — для нас это хорошие деньги), стали «ничьими». Нужно было перекредитовываться, начинать работать с другим банком. Кроме того, с исчезновением «Вологдабанка» наше развитие не остановилось. Нам нужно было финансовое учреждение, с которым можно было бы работать на перспективу, которое может нам обеспечить решение и текущих, и оперативных, стратегических задач. Решение о сотрудничестве со Сбербанком далось достаточно непросто. Сбербанк — большой, достаточно зарегулированный. Но нужно отдать должное руководителям отделения банка в Вологде — они предприняли много усилий, чтобы выстроить с нами нормальные отношения, мы тоже старались. Все кредитные обязательства, которые у нас существовали в «Вологдабанке», перешли в Сбербанк на более выгодных для нас условиях. Нам это нравится. Кроме того, стали возникать вопросы по получению гарантий. Причем, крупная компания, с которой мы заключили контракт, выдвинула очень высокие требования к банку-гаранту. Сбербанк эти гарантии оформил очень быстро. Они объясняют это тем, что, поскольку мы стали их клиентом, они все вопросы будут решать оперативно. Пока Сбербанк выполняет обещания. Посмотрим, что будет дальше.

— Вы в бизнесе давно, наверняка читателям нашего делового портала будут интересны те принципы ведения дел, которыми вы руководствуетесь все эти годы…
— Я, наверное, не буду оригинален, потому что считаю, базовыми для себя правила, которые декларировали в СССР, когда говорили, что надо работать честно, что деньги — это воплощенный труд и оценка этого труда. Ты в первую очередь ценен тем, что ты сделал, что в результате твоей работы возникло. Поэтому у нас и проекты такие — учебные центры, базовые кафедры, производство… Уровень подходов такой — традиционно-консервативный. Надо взяться за сложную задачу, качественно ее решить, все сделать честно, без взяток и откатов. Возможно, мы из-за этого развиваемся не так быстро, как хотелось бы, но развиваемся уже много лет. И этот наш подход особенно помогает нам в кризисные периоды — в этих условиях мы наоборот начинаем развиваться более активно, потому что именно ситуации кризиса особенно большую роль начинает играть объем труда, который ты вкладываешь…

— Какой совет хотел бы дать бизнесмен Елгаев молодым предпринимателям?
— К сожалению, очень многие думают, что бизнес — это легко. Хотя нужно отдавать себе отчет, что человек, решивший заняться предпринимательской деятельностью, берется за очень сложную задачу, и далеко не факт, что это надо делать. Надо сто раз подумать — создавать что-то свое или нет. Нам на каждом углу говорят — «нужны новые предприниматели». Мне же кажется, что зачастую людям, к которым обращены эти призывы, не обозначают уровень ответственности, и серьезности дела, которое они на себя взваливают. А мне кажется, что с людьми надо быть честными...

Инвестиции в судебные процессы практикуются в США уже более десяти лет, а с 2017 года они доступны и на российском рынке. Сколько можно заработать на таких сделках и какие риски с ними связаны?

Помимо венчурных стартапов и биткоина у любителей рискованных инвестиций есть еще одна возможность вложить деньги в расчете на сверхприбыль — финансировать судебные дела. Эта индустрия возникла в США в начале 2000-х годов, когда инвестиционные фонды начали оплачивать судебные издержки третьих лиц в обмен на процент от суммы иска в случае победы. Со временем эта практика перешла в интернет, где появились специальные сервисы для частных инвесторов — американские платформы LexShares, Trial Funder, Mighty и другие. На этих сайтах пользователь может выбрать судебное дело, оценить вероятность победы истца и вложить деньги, которые пойдут на оплату судебных издержек (услуг адвоката, сборов суда и т.д.). Платформа при этом удержит какой-то процент от инвестиции в качестве комиссии — обычно она составляет 10%.

В случае победы инвестор получает 15-40% от той суммы, которую суд постановит выплатить истцу. Таким образом, инвестиционная прибыль от такой операции может превышать 100%. Если же инвестор сделает неудачный выбор, он потеряет свои деньги — никаких компенсаций сервисы для финансирования судебных дел не предусматривают. Примечательно, что некоторые из таких онлайн-платформ используют технологии краудинвестинга — совместного инвестирования, когда большое количество людей вкладывают в одно и то же дело небольшие суммы. Потенциальный гонорар (те самые 15-40% от «выигрыша») в этом случае будет разделен между всеми инвесторами пропорционально их вложениям.

Мировая экспансия

Оценить объем мирового рынка инвестиций в судебные дела трудно — отрасль относительно молодая, и открытой статистики по ней нет. Однако еще в 2010 году в статье для The New York Times двое участников этой индустрии заявляли, что оборот по таким сделкам уже перевалил за миллиард долларов. Кроме того, по данным британского НКО Justice Not Profit, в 2017 году инвестиционные фонды Великобритании, которые специализируются на финансировании судебных процессов в стране, аккумулировали дел на £1,5 млрд.

Эксперты, опрошенные РБК, считают, что популярность таких инвестиций в мире будет только расти. Портфельный управляющий УК «Альфа-Капитал» Дмитрий Михайлов выделяет три причины этого: большой объем рынка судебных споров в США (свыше $200 млрд) (в этой стране работает большинство существующих платформ для судебных инвестиций), стремление инвесторов к более высоким доходностям, а также мода на IT-сектор во всем мире. Исполнительный директор IT-компании Visabot Артем Голдман добавляет, что развитию судебных инвестиций будет способствовать как распространение новых технологий, так и увеличение количества дел, в которых представитель малого бизнеса выигрывает процесс против крупных участников рынка.

Кроме того, этот рынок постепенно становится все более организованным: так, в январе 2017 года парламент Сингапура легализовал инвестиции в юстицию, а в 2016 году с рекомендациями о подобных изменениях в праве выступила Комиссия по правовой реформе Гонконга.

Российский рынок

В России индустрия судебных инвестиций находится на стадии зарождения. В начале 2017 года запустился первый российский онлайн-сервис, работающий в этой отрасли, — Platforma-Online. Как и на американских аналогах, пользователь этого сервиса оплачивает судебные издержки истца, получая взамен до 40% от «выигрыша». За свои услуги платформа берет комиссию в 10% от суммы инвестиции. Входной порог для инвестора варьируется: по состоянию на 22 марта 2017 года в архиве закрытых кейсов сервиса были представлены дела в диапазоне инвестиций от 500 тыс. до 14 млн руб. Как сообщается на сайте Platforma-Online, по делу, требующему инвестиций на 14 млн руб., сумма иска составляла 166 млн руб., а инвестор в итоге заработал 150% от суммы своих вложений. Возможности совместного инвестирования в кейсы на сайте пока нет.

Каждый судебный иск перед регистрацией на платформе проходит тщательную экспертизу с привлечением сторонних специалистов, отмечает основатель сервиса адвокат Ирина Цветкова. Региональных ограничений в сервисе нет — некоторые дела рассматриваются в юрисдикциях других стран. «Мы берем дела только с шансами успеха более 70%, но, конечно же, никаких гарантий нет», — говорит Цветкова.

По ее словам, сервис ориентируется на западные платформы и в дальнейшем помимо экспертизы от профессионалов планирует использовать нейросети. Эта технология позволит анализировать успешные дела и оценивать потенциал к победе у новых кейсов для инвестиций. Данных для полноценного big data анализа пока не хватает, но переговоры с разработчиками уже ведутся, подчеркивает Цветкова. Количество инвесторов на платформе и статистику успешных дел она не раскрывает. Впрочем, американские сервисы тоже пока не публикуют открытую отчетность с такими данными.

Этические вопросы

Отношение к инвестициям в судебные процессы по-прежнему неоднозначное: зачастую их считают не только высокорискованными, но и неэтичными. Так, в 2012 году Торговая палата США назвала их в своем докладе «угрозой эффективному управлению гражданской юстиции в Соединенных Штатах». По мнению ведомства, неконтролируемые инвестиции в судебные процессы могут привести к увеличению количества судебных исков и стать инструментом для сведения счетов с недоброжелателями при помощи исков третьих лиц.

Страхи чиновников частично воплотились в жизнь в 2016 году, когда стали известны подробности конфликта основателя PayPal Питера Тиля с американским таблоидом Gawker. В 2007 году издание опубликовало материал о сексуальной ориентации Тиля, после чего предприниматель нанял команду юристов для поиска и финансирования дел других оскорбленных таблоидом людей. Самым известным эпизодом стал иск от американского рестлера Халка Хогана — издание в 2012 году опубликовало домашнее порно Хогана, за которое тот отсудил $140 млн. В результате издание разорилось из-за большого количества судебных разбирательств и закрылось в 2016 году. Сам Тиль считает свой крестовый поход против таблоида исключительно благородным делом, но СМИ уже успели упрекнуть его в угрозе свободе слова.

Основные риски

Управляющий инвестиционным портфелем Фонда развития интернет-инициатив Сергей Негодяев считает, что главной проблемой всех платформ для судебных инвестиций является непрозрачность системы оценки рисков при выборе кейса для финансирования. Это роднит их с сервисами по кредитованию без посредников — такими как LendingClub, которому в свое время пришлось отвечать на претензии к безопасности операций со стороны Комиссии по ценным бумагам и биржам США, напоминает эксперт. По мнению Негодяева, из-за своей непрозрачности инвестиции в судебные дела сопряжены с еще большими рисками, чем финансирование венчурных стартапов.

Михаил Будашевский из юридической компании «Хренов и Партнеры» добавляет, что инвестор в судебные дела практически не защищен от обмана со стороны платформы. «Если инвестор будет вынужден обращаться в суд за выплатой причитающегося ему вознаграждения после выигрыша дела, то перспективы такого иска будут неоднозначны», — предупреждает он. По словам юриста, суд может настороженно отнестись к столь нестандартной форме инвестирования и взыскать с платформы лишь ту сумму, которую фактически предоставил инвестор. С ним согласен Дмитрий Михайлов из УК «Альфа-Капитал», который отмечает, что инвестор не защищен от махинаций. А вот остальные риски у этого вида инвестиций мало чем отличаются от вложений в венчурные стартапы. «В целом это типичный венчур. У инвестора небольшие шансы на успех, но куш может быть большим», — заключает финансист.

Александр Касумов (Фото: из личного архива)

Пользователи YouTube и Instagram привыкли к мысли, что популярный блогер — это молодой человек, который развлекает аудиторию стендапами, селфи и роликами о своих путешествиях, а если и обучает чему-то, то непременно какому-нибудь изящному занятию, например, как правильно красить ресницы или печь торты. Но в последнее время в блогеры подались и люди, занимающиеся самым что ни на есть грубым трудом, — те, кто строит дома или кует железо. Некоторым из них удалось раскрутить с помощью блога свой бизнес, превратив часть подписчиков в клиентов.

Одно из главных достоинств таких блогеров — в том, что они дают пользователям практическую информацию, которую те могут применить в повседневной жизни. Это делает таких людей интересными для более зрелой и привлекательной для рекламодателей аудитории. К «брутальным» и возрастным блогерам все пристальнее присматриваются рекламные агентства и даже такие компании, как Сбербанк.

Жить по блогострою

41-летний Александр Касумов, основатель и владелец компании «СВ-Фундамент», с 2010 года занимался вполне заурядным строительным бизнесом — закладкой фундаментов. В надежде увеличить число заказов предприниматель пытался рекламировать компанию в интернете. «Сделал сайт, начал платить «Яндекс.Директ» и Google AdWords, — рассказывает Касумов. — Но конкуренция постоянно росла — денег уходило все больше, а отдача оставалась низкой». В начале 2015 года он тратил на интернет-рекламу по 200-300 тыс. руб. в месяц.

Мечтая со временем перейти от фундаментов к постройке целых домов, Касумов в свободное время смотрел на YouTube ролики, где рассказывалось о разных строительных хитростях. «Так пришла идея: а не сделать ли и мне свой канал?» — говорит предприниматель. Вести YouTube-канал «Строй и живи» Касумов начал в апреле 2016 года. «Нанял оператора с самой дешевой, за 16 тыс. руб., видеокамерой. Когда мы начали записывать ролики, партнеры крутили пальцем у виска: ерундой какой-то занимаешься!» — вспоминает Касумов.

Первые полгода канал действительно не приносил никакого результата: пользователи иногда смотрели ролики, но даже не подписывались. «Но я уже погрузился в процесс, и мне стало нравиться — мы ездили по моим строительным объектам и снимали все подряд». Первые три месяца Касумов строил дом для одного своего друга, затем — для другого. Методы видеоблогинга он оттачивал прямо на строительной площадке.

Теперь к прежним расходам добавилась еще и зарплата оператору, которому Касумов платил 45 тыс. руб. в месяц, а подписчиков все не было. Предприниматель утешался тем, что благодаря каналу ему удалось осуществить старую мечту — начать строить дома. «И только через полгода появился первый скрипучий заказчик, — вспоминает Касумов. — Дом мы ему возвели практически по себестоимости, зато с видео строительства этого дома пошли первые нормальные заказы. А ведь дело было зимой, когда найти клиента обычно очень сложно». В следующие три месяца канал принес Касумову пять новых заказчиков.

За первый год существования канал «Строй и живи» привлек лишь 1 тыс. подписчиков. «Мне не хватало опыта работы для интернет-аудитории, — поясняет Касумов. — Подписчики сами помогали: подсказывали, чего им не хватает, что еще надо рассказать. В итоге я взял публику тем, что объясняю простым и понятным языком». К концу 2017 года у канала было уже 20 тыс. подписчиков, сейчас — почти 150 тыс. Число заказов на постройку фундаментов оставалось примерно таким же, как раньше, а вот количество заказов на дома росло каждый месяц.

Данные СПАРК подтверждают: раскрутив блог, Касумов увеличил финансовые показатели «СВ-Фундамента» в несколько раз. Если в 2016 году выручка компании составляла 14,6 млн руб., а прибыль — 2,8 млн руб. (примерно столько же, сколько и годом ранее), то в 2017 году — уже 62 млн и 9,3 млн руб. соответственно. Благодаря каналу Касумов открыл несколько представительств «СВ-Фундамента» — два в Москве, по одному в Краснодарском крае, Казани, Ростовской области, Иркутске и других городах.

В этом году предприниматель ежемесячно сдавал примерно по 20 готовых домов в Ленинградской области, по 10-12 — в Московской и по два-три — во всех остальных регионах. В среднем за один дом компания получает 1,5 млн руб. выручки. Все клиенты приходят благодаря YouTube-каналу. «Теперь я ни копейки не трачу на обычную рекламу, — гордится предприниматель. — За два с половиной года существования канала у меня не было даже сайта».

Сейчас Касумов выпускает новые ролики почти каждый день: исследуя внутренности строящихся домов и смело лазая по кровле, предприниматель рассказывает, как правильно класть металлочерепицу и что делать, если сваи готового дома вдруг просели. Помимо YouTube-канала он ведет и страничку в Instagram: на нее подписаны уже 16,5 тыс. человек. Мы иногда устраиваем офлайн-встречи всех подписчиков: сперва я рассказываю о компании, а потом люди задают мне разные вопросы по строительству», — говорит предприниматель. На такие встречи приходят не менее ста человек.

Взгляд со стороны

«Тем, кто сможет завоевать платежеспособную аудиторию первым, очень повезет»

Александр Балковский, сооснователь Z Agency, отец популярного видеоблогера Саши Спилберг

«YouTube и Instagram — это прежде всего развлекательные площадки, которые освоены детьми и молодежью. Но рекламодателю нужна платежеспособная целевая аудитория. Люди старшего поколения уже знают от своих детей, что блогеры быстро становятся богатыми и знаменитыми, и многие люди в возрасте пытаются выйти на этот рынок. Но видеоблогерам трудно угодить взрослой аудитории: телевидение и шоу-бизнес — мощнейшие индустрии, с которыми сложно конкурировать. Возрастную аудиторию могут привлечь лишь специфические типы блогинга — каналы экспертов в разных областях, а также блогеров, транслирующих полезную информацию. В традиционном медиапространстве настоящей экспертизе места нет — формат не позволяет. И поэтому рано или поздно все эксперты окажутся на YouTube.

Тем, кто сможет завоевать платежеспособную аудиторию первым, очень повезет. Ценники будут отличаться от молодежного сектора соцсетей в несколько раз, а может быть, и на целый ноль. Взрослым блогерам со 100 тыс. подписчиков будут платить столько же, сколько молодежным «миллионщикам».

Доска подсчета

Еще со времен крушения СССР 56-летний Андрей Мунтян был известным в Ижевске банкиром: входил в правление местных Быстробанка, Мобилбанка и т.п. Однако в начале 2010-х, когда эти кредитные организации стали приносить убытки, он продал свою долю и задумался о том, чем заниматься дальше. Его хобби было ручное производство разделочных досок. Мунтян знал, что декоративные доски очень популярны за рубежом, а в России мастеров, которые бы их делали, почти не было. В 2010 году предприниматель создал сайт и стал выкладывать туда фотографии своих лучших досок, которые делал под придуманным им брендом MTM wood. Параллельно оборудовал мастерскую (на ее строительство, закупку оборудования и древесины он в общей сложности потратил более 5 млн руб.).

Андрей Мунтян (Фото: из личного архива)

Мунтян надеялся быстро раскрутиться, ведь предложение декоративных досок в стране было ничтожным. Но в действительности не помогли даже вложения в рекламу. Два раза предприниматель тратил на продвижение в интернете по 50 тыс. руб., но в месяц удавалось продать всего три-четыре доски. «Обычная реклама не работала — продукт был совершенно новый для России», — говорит Мунтян. Ища новые возможности рассказать о своих изделиях, летом 2012 года Мунтян создал YouTube-канал mtmwood. «Хотел показать, что я могу делать с разделочными досками, — говорит предприниматель. — Ролики записывал сам и без озвучки. Первые года три меня вообще никто не смотрел».

Популярность к каналу пришла, когда Мунтян в конце 2013 года выложил ролик о том, как делает доску-бабочку: необычная доска клеится из брусков таким образом, что человек, который смотрит на ее лицевую сторону, видит объемный узор. «Я сам придумал технологию ее изготовления, причем она настолько сложна, что я даже много лет спустя не могу собрать эту доску по памяти — только по своим же чертежам, — говорит предприниматель. — Стороннему человеку на первый взгляд вообще непонятно, как такое можно сделать». 3D-доска сыграла в судьбе канала счастливую роль: на нее обратили внимание американские пользователи. В США очень популярно , и его участники стали делиться ссылками на ролик о затейливой доске друг с другом. «Нет пророка в своем отечестве», — сетует Мунтян, но интерес американских блогеров сделал свое дело: ролик набрал более 3 млн просмотров, а канал попал в список рекомендованных сервисом YouTube.

Число подписчиков и просмотров начало расти в геометрической прогрессии. Даже то, что видео было без озвучки, оказалось плюсом — иностранцам было интереснее смотреть ролики так, а не с закадровым текстом на языке, которого они не понимают. Мунтян стал получать из США и Европы просьбы сделать доски: в 2015-2016 годах иностранные заказы составляли 80-90% от всех поступавших. Постепенно, благодаря высоким показателям просмотров, заинтересовались роликами и россияне.

В производство видео Мунтян особенно не вкладывается — с самого начала делал все записи самостоятельно, камерой на штативе, которую когда-то приобрел, чтобы снимать дни рождения детей. Разве что два года назад купил профессиональную камеру. Когда россияне стали составлять среди подписчиков примерно четверть, он стал записывать закадровый текст. Тематику расширил — теперь рассказывал не только про доски, но и про виды древесины, делился столярными секретами. Отправлять доски по России оказалось выгоднее из-за разницы в ценах на доставку: например, одна и та же доска в российский город путешествует за $5, а в американский — за $30.

Сейчас у канала mtmwood 315 тыс. подписчиков, а предприниматель зарабатывает на досках примерно 170 тыс. руб. чистой прибыли в месяц. Вместе с нанятыми помощниками он ежемесячно делает более 300 досок. Еще около $1 тыс. в месяц ему приносит программа партнерства с YouTube — столько сервис платит за число просмотров его роликов и возможность показывать в них свою видеорекламу. Время от времени к нему обращались и различные компании с предложениями о рекламе своих товаров, но Мунтян соглашался всего три раза. «Я не рекламирую кофемолки, блендеры и все, что не связано с тематикой моего канала, — говорит он. — А иногда бывает так: предлагают прорекламировать перфоратор, а потом купить его у них с 30-процентной скидкой — и никаких денег. Я отказываюсь, конечно».

Благодаря притоку клиентов (до сих пор 60-70% заказчиков приходят из YouTube) Мунтян расширил мастерскую и открыл два магазина — в Ижевске и Москве. «Ни тот, ни другой пока не окупились: слишком высокие расходы на аренду», — говорит предприниматель. Аренда магазина в Ижевске ежемесячно обходится в 15 тыс. руб., небольшого «островка» в ТРК «Авиапарк» на Ходынском поле — в 180 тыс. руб. Зато предприниматель экономит на рекламе. «С того момента, как запустил канал, не трачу ни копейки на рекламу, — говорит Мунтян. — И SEO никогда не занимался, хотя в выдаче «Яндекса» и Google по запросу «разделочные доски» мы стоим высоко. Просто мало кто делает такие доски в России».

Куй железо​

Некоторые предприниматели идут по более привычному для видеоблогеров пути: изначальное побуждение для них — о чем-то рассказывать, а понимание, что раскрученный канал можно использовать, чтобы зарабатывать деньги, приходит позже. «Я создал свой блог на YouTube три года назад, чтобы делать обзоры советских газет, — говорит 42-летний ижевский кузнец Роман Григорьев, основатель YouTube-канала о холодной ковке grrombk. — На даче обнаружил кипу таких — показались прикольными, но рассказывать о них получалось скомканно, неинтересно».

Григорьев решил переключиться на более знакомую область — кузнечное ремесло, которым он занимался в небольшой промышленной компании. «Все шли домой, а я оставался в компании, записывал ролики, осваивал монтаж», — вспоминает блогер. Первое видео он выложил 1 февраля 2016 года. «Я пытался людям преподать уроки холодной ковки, — рассказывает Григорьев. — Позже я понял, что преподавательский посыл делает ролики скучными, и стал уже без учительского тона рассказывать о том, как делаю те или иные вещи». Через месяц число подписчиков достигло сотни, через полтора года превысило 10 тыс.

В июле 2016 года Григорьев покинул работодателя и открыл свой бизнес: стал делать на заказ декоративные изделия из железа — напольные вешалки, перила для лестниц, кованые стулья и т.п. «Сперва я боялся, что не смогу сам зарабатывать на жизнь, но в итоге у меня все получилось», — говорит он. Любопытно, что за все время непосредственно с YouTube-канала ему пришел всего один заказ на кованую ограду из Чехова (ее изготовление принесло блогеру 70 тыс. руб. выручки, 45 тыс. из которых съела себестоимость производства). Зато канал его прославил — клиенты стали приходить благодаря сарафанному радио. Позже предприниматель стал заказывать и рекламу на «Авито» и «Юле». Обработкой заказов и приобретением материалов заведует партнер Григорьева, который на предприятии из двух человек играет роль менеджера.

Сейчас бизнес приносит проекту около 200 тыс. руб. выручки и 60-70 тыс. руб. прибыли в месяц, 60% из которых получает Григорьев, а 40% — его партнер. Кроме того, YouTube платит кузнецу за рекламу $25-30 в месяц. У канала уже больше 20 тыс. подписчиков. «Но просмотров у каждого ролика мало — порядка 1-2 тыс., потому что тема узкая», — поясняет Григорьев. Зато его радует просветительское значение канала и нескольких групп, которые он завел в соцсетях. «Скажем, подписчик моей группы «ВКонтакте» пишет, что не может сделать кованый забор. Посмотрит видео — и все получается у него. А года полтора назад мне написал 64-летний подписчик: посмотрел, мол, ваше видео и понял, что всю жизнь занимался не тем. Это лучшая похвала. Ради этого я и продолжаю вести канал», — признается кузнец.

В поиске блогеров-пенсионеров

Возрастные блогеры уже интересны компаниям. «Пока мы тратим на digital меньше половины бюджета, но много инвестируем в молодежных блогеров и видим сильную отдачу по инвестициям. Ищем более возрастных блогеров, особенно 55+, но пока их немного», — отметил Алексей Гиязов, директор по маркетингу розничного бизнеса Сбербанка, на пресс-завтраке бизнес-сообщества «Атланты» 17 сентября.

Впрочем, в России есть блогеры даже в возрасте за 80, для которых заработок в соцсетях — хорошая прибавка к пенсии. Такова 82-летняя жительница Находки Валентина Гламаздина, которая ведет Instagram с июня 2016 года. ​На аккаунт bab__valya, который женщине шутки ради завел ее внук, сейчас подписаны более 38 тыс. человек. Пенсионерка постит в нем фото с кухни и из огорода, а также свои мысли по поводу новостей. «На пике популярности, в 2017 году, одно фото в аккаунте бабушки стоило 10 тыс. руб., сейчас — 5 тыс. руб.», — говорит внук Гламаздиной Сергей Гарин. По словам Гарина, рекламу в блоге заказывали Сбербанк, крупнейший производитель хлеба в Приморье «Владхлеб» и местный интернет-провайдер «Владлинк».​

Предприниматель, который по итогу сделки получит 151 млн руб., решил сосредоточиться на развитии образовательных центров Like за рубежом и запуске сети жилых и рабочих smart-пространств в России

Аяз Шабутдинов (Фото: Олег Яковлев / РБК)

26-летний предприниматель Аяз Шабутдинов рассказал РБК о причинах продажи своей доли в сети Coffee Like, в структуру которой входили розничные кофейни в Ижевске и Москве, управляющая компания ООО «Кофе Лайк» (занимается продажей франшиз) и ООО «Логистика кофе» (отвечает за поставку кофе и других расходных материалов в точки партнеров). Coffee Like, которая считается крупнейшей в России сетью заведений с кофе навынос, приобрела группа частных инвесторов. Оценочная стоимость компании составляет 200 млн руб., по итогу сделки Шабутдинов получит 151 млн руб.

Их имена предприниматель не называет, но уточняет: «Сеть принадлежала мне на 75,5%. Из них 50,6% принадлежали мне как физическому лицу и еще 24,9% — через компанию «Лайк Бизнес». Совладельцы не только остались в компании, но решили также принять участие в сделке и увеличить свою долю в бизнесе». По данным СПАРК, совладельцами ООО «Кофе Лайк» являются предприниматели Иван Ермилов и Александр Нудин: у каждого из них по 12,25% компании. Это позволяет предположить, что по крайней мере часть доли Шабутдинова приобрели его бывшие партнеры.

«Причиной продажи Coffee Like стала смена фокуса группы компаний «Лайк» в сторону других проектов, — говорит Шабутдинов. — Это не позволило бы обеспечить Coffee Like тот быстрый рост, который позволяет ее рыночный потенциал».

Решение о продаже сети кофеен было принято в начале 2018 года. В это время Шабутдинов уже сосредоточился на развитии образовательных центров Like. Центры проводят очные курсы для предпринимателей, которые Шабутдинов запустил весной 2015 года как продолжение своего бизнес-блога «ВКонтакте» (649 тыс. подписчиков) и роликов на канале YouTube (224 тыс. подписчиков). Сегодня образовательные центры Like представлены в 241 российском городе. По словам предпринимателя, за три года образовательные программы прошли 831 тыс. человек. Платных клиентов было 237 тыс. при среднем чеке 4,5 тыс. руб. с одного человека. Стоимость платных программ — от 500 руб. (трехдневный курс) до 1,5 млн руб. (шесть месяцев в мини-группах с приглашенными экспертами и трекингом).

Из заявок выпускников своих курсов Шабутдинов отбирает несколько проектов, которые продолжают развиваться с помощью инвестиций группы компаний Like. «В данный момент в нашем пуле потенциально интересных проектов — 63 компании, с которыми мы находимся на разных этапах работы: с кем-то только знакомимся и проводим аудит, а кому-то уже сделали предложение и ведем переговоры о цене», — говорит Шабутдинов. По его словам, из 50 полученных предложений примерно десять рассматриваются инвестиционным комитетом, после чего компания приобретает долю в одном-трех проектах.

По словам Шабутдинова, «Лайк Центр» имеет высокую динамику роста: в 2015 году выручка сети образовательных центров составляла 48,5 млн руб., в 2017 году — уже 327,5 млн руб., за первые восемь месяцев 2018 года — 744,8 млн руб. «Немалую часть продаж делают наши партнеры в регионах, поэтому наших денег там около 74,7%». Сейчас Шабутдинов готовит центры Like к выходу на западный рынок. «Первые образовательные мероприятия уже были успешно проведены в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и Лондоне. Правда, пока учиться приходит преимущественно русскоязычная аудитория, — признается Шабутдинов. — Часть денег, вырученных от продажи Coffee Like, пойдет как раз на экспансию проекта за рубеж».

Помимо образовательного проекта предприниматель решил развивать проект в сфере недвижимости. Он планирует приобретать в собственность объекты площадью от 1000 до 5000 кв. м в разных городах России, объединяя их в сети жилых и рабочих smart-пространств. «Стандартные квартиры и офисы, на мой взгляд, — это архаизм, особенно для поколений Z и Y, — говорит Шабутдинов. — Они хотят уже сегодня подписать договор, отдать деньги и начать жить или работать в помещении, где все оборудовано. А после — также без затруднений иметь возможность съехать. Мы решили объединить smart-пространства с sharing-экономикой. Благодаря ИТ-системе управления ценами за помещения мы сможем эффективно использовать каждый квадратный метр и получать доход выше, чем в среднем по рынку недвижимости».​

Частью целевой аудитории новой сети должны стать предприниматели, которые обучаются в образовательных центрах Like. «Как нам кажется, мы неплохо понимаем их проблемы, поэтому решили создать для них «свое место». Мы строили концепцию, опираясь на уже существующий мировой опыт, собственные исследования, глубинные интервью и, в конце концов, на свои собственные потребности, поскольку и сами являемся целевой аудиторией», — говорит Шабутдинов.

Аяз Шабутдинов — совладелец более 20 компаний (хостелы, барбершопы, языковая школа и пр.), часть из которых развиваются по франшизе. Coffee Like — один из первых проектов семейства Like. Шабутдинов запустил сеть в 2013 году вместе с ижевским предпринимателем Зуфаром Гариповым. На момент продажи сеть насчитывала 408 точек, большинство которых были открыты по франшизе. В 2017 году Гарипов продал свою долю Шабутдинову и занялся развитием сети салонов лазерной эпиляции.